— Надеюсь, — зло, ухмыльнувшись, сказал Константин.

Разговоров не было.

Троих помощников Романа вырубили сразу, и дальнейших ударов они уже не чувствовали.

Зато Роман чувствовал всё, каждый удар. И как хрустнула локтевая кость левой руки, как резкий и хлёсткий удар разорвал ему щеку. Он задыхался от злобы и боли, сначала сопротивлялся и отбивался, потом кричал в бешеном гневе, а затем затих. Сил уже не было, но он был в сознании.

Двое мужчин били его ногами и руками, отводили душу по полной программе, срывая злость и мстя за своих любимых женщин.

Это было настоящее избиение без снисхождения к подонку и какой — либо оглядки на серьёзность нанесённых увечий.

Сломав Роману ногу, Константин Соболев провёл последний, добивающий удар кулаком в переносицу.

Демид без раздумий завладел снятым с предохранителя автоматом у бойца, вскинул оружие и, прицелившись в бросившегося на подмогу Роману мужчину, нажал на спусковой крючок. Грохнул одиночный выстрел. Пуля вошла точно в лоб, сбив его с ног и обрушив навзничь.

— Уходим, Демид! — похлопал его по плечу Соболев. — Всё кончено.

Мужчина кивнул.

— Да.

Только жажда мести так и не прошла. Будь его воля, он бы мучил их очень долго. За то время, что его женщина натерпелась страха, эти подонки заслуживают вечных мук и страданий.

Позже в протокол будет занесено, что похитители оказали сопротивление задержанию и в попытке к бегству были убиты.

Глава 14

Изрядно поднадоев персоналу больницы, Демиду с Константином наконец-то разрешили посетить своих женщин.

Мужчинам выдали халаты и бахилы.

Павел Карпов не подвёл и разместил Викторию с её мамой в самой лучшей больнице, где им оказали первую помощь, а также проверили на наличие каких-либо повреждений.

Демид не находил себе места, закидывая медсестру вопросами о малышах и состоянии самой Виктории, но пришлось замолчать, пока ему медсестра не пригрозила, что выгонит из больницы, если он не успокоится.

Медсестра жестом показала им следовать за ней и сказала, что врач всё расскажет о состоянии обеих женщин.

— Их разместили в одной палате. — Сухо поведала она.

Мужчины проследовали за ней. Демид волновался и переживал. Его нетерпение практически вырывалось наружу, так он сильно и быстрее хотел увидеть свою Вику и узнать о её состоянии, и о детях.

Прошла целая вечность, когда медсестра привела их в большое помещение, где располагались просторные одноместные и двуместные палаты.

Она указала на дверь и сначала посмотрела сама, как обстоят дела у пациенток, и только потом позволила мужчинам войти.

Демид и Константин миновали строгую женщину.

Демид набрал в лёгкие побольше воздуха, когда увидел Викторию, лежащую в постели и находящегося рядом с ней врача, который измерял девушке давление.

У Виктории левая часть скулы была сильно опухшей и отёкшей.

Демид сжал кулаки.

Её мама, Ольга Викторовна лежала на противоположной стороне палаты. К ней была подведена капельница, а рука загипсована. Сама женщина, кажется, спала.

Виктория увидела вошедших отца и жениха, и тихо всхлипнула, а потом по её лицу потекли слёзы. Демид двинулся к ней.

Врач как раз закончил мерить давление и убрал прибор, коротко улыбнувшись и кивнув вошедшим мужчинам.

— Вика, Вика, малышка, я здесь, — сказал он тихо, подходя к кровати.

— Демид, папа… как хорошо, что вы уже здесь… мы с мамой переживали… Паша сказал, что вы остались, чтобы уладить дела с полицией… — сквозь слёзы пробормотала девушка.

— Всё хорошо, милая. — Сказал её отец и переглянулся с Демидом.

— Как мои девочки? — спросил Константин у лечащего врача.

— У Ольги Викторовны небольшой шок и двойной перелом руки, но всё будет в порядке. Руку собрали, кость идеально срастётся. Вкололи обезболивающее и успокоительное. Ей сейчас нужен крепкий сон и покой. Также рекомендую полежать у нас пару-тройку дней под наблюдением.

Константин кивнул, держа в своих руках хрупкую ладошку жены и нежно гладя её пальцы.

— А с Викторией и её детьми всё в порядке. Лицо заживёт. Никаких внешних и внутренних повреждений больше нет. Дети в полном порядке. Виктория немного напугана, но я думаю, вы это исправите. И в принципе не вижу смысла держать девушку в больнице.

Демид почувствовал облегчение. Ни Виктории, ни детям больше ничего не угрожало. Скоро его семья окажется дома, там, где им и положено быть.

Он и отец Виктории поблагодарили врача и пожали ему руку.

Когда врач ушёл, Виктория подняла грустные глаза на Демида и произнесла:

— Прости меня… ты был прав…

Внутри неё тяготило чувство вины.

— Вика… — вздохнул Демид, — что ты такое говоришь? Это я виноват, что не подумал более серьёзно о твоей безопасности. Только я.

Он осторожно прижал Викторию к себе и положил руку на её живот, успокаивая любимую и самого себя.

Следующие несколько дней Виктория спала большую часть времени.

Её мама была выписана из больницы и Константин Леонидович, взял отпуск и окружил заботой и вниманием свою любимую жену.

Демид сидел в кресле в спальне, в то время как Виктория спала, и разминал шею. Он проснулся сегодня очень рано, последние дни его беспокоит кошмар, что потерял свою Вику и старается караулить и охранять её сон.

Мао свернулся клубком рядом с хозяйкой. Кот не отходил от неё ни на шаг.

Удивительно, но когда они вернулись в квартиру, Мао устроил им настоящий разнос!

Очевидно, бенгал почувствовал беду со своей любимой хозяйкой. Кот истошно мяукал и исцарапал входную дверь и стены в коридоре.

Пытаясь выбраться через окно, Мао сорвал все шторы в квартире и изрядно попортил мебель.

А когда вернулись люди, он долго возмущённо мяукал и даже рычал, но в основном на Демида.

Ведь именно ему Мао доверил свой прайд, а он его чуть не подвёл. Глупый человек — ещё учить его и учить всему…

Всеволод также узнал о происшествии, и каждый день навещал Викторию.

Демид до сих пор помнит, как отчитывал и ругал его Всеволод в кабинете, когда Виктория заснула и не слышала их разговор.

Даже когда погиб его внук, Всеволод не сказал Демиду ни слова, а тут…

Какие слова и выражения, оказывается, знает его старый и верный друг.

Виктория открыла глаза, широко зевнула, потянулась и прислушалась.

Как и все предыдущие дни, за окном лил дождь. В тандеме с ветром они создавали и исполняли свою грустную мелодию, то быстрее, то медленнее отбивая ритм только им понятной песни.

Демид тут же оказался рядом с ней и опустился на кровать. Он поцеловал любимую. Любых прикосновений к ней ему было мало. Он целовал её, стараясь воспользоваться любым предоставленным ему шансом. Мужчине казалось, что он не достаточно много дарит внимания и нежности Виктории, стараясь подарить и даже отдать ей всего себя.

Он потрепал её волосы, после чего прижался лицом к ещё плоскому животу.

Демид пуще прежнего будет оберегать будущую маму и её малышей от всего страшного и плохого.

— Говорят, малыши любят слушать голоса своих родителей, — всё ещё хриплым со сна голосом сказала улыбающаяся Виктория, перебирая пальцами пряди его волос.

— Я люблю вас, — произнёс он ей прямо в живот, — больше жизни люблю. И вас мои крошки, и вашу мамочку. Сильно-сильно люблю и очень жду. Чтобы взять на руки, поцеловать, прижать к груди…

Виктория легко рассмеялась, так как его дыхание щекотало её кожу.

— Вика… — с придыханием произнёс он и обнял её.

Виктория крепко прижалась к его груди, а Демид опёрся подбородком о её темноволосую макушку.

Его запах, присущий только этому мужчине, наполнил её душу счастьем и покоем.

— Я люблю тебя, Вика, и больше не допущу никаких происшествий. Не позволю никому и ничему причинить тебе и детям боль или навредить вам. Даю слово.