— Не беспокойся, Дем. Я и сама больше не буду возражать против безопасности, и во всём слушать тебя.

Они долго лежали рядом и молчали, отдаваясь новому чувству — чувству умиротворения.

Но воспоминания ещё не исчезли. Только время сможет убрать тяжесть воспоминаний, оставив лишь чуть горький привкус прошлых событий.

Яростные порывы ветра сбрасывают последние листья с деревьев. Часто подолгу идёт холодный дождь. Иногда, кажется, что весь мир печалится и тоскует. И жизнь в нём уж не бежит весёлым ручейком.

Ноябрь — месяц ностальгии и печали. Мир вокруг словно потерял цвета и медленно укладывается спать мёртвым сном. И в то же время, именно в этот день, двадцатого ноября, Катерина бы стала на год взрослее.

Виктория вместе с Мариной просматривали фотографии, где была запечатлена их подруга. Смотрели видеоролики, где девушка жива, улыбается на камеру, смешно позирует. Она весела и беззаботна.

Ни Виктория, ни Марина не могли прятать душащие их слёзы.

Они смотрели, вспоминали, разговаривали.

Катерина была красавица, обладающая огромной энергией, необычайно артистичная, что не раз помогало ей и в жизни.

Виктория долго чувствовала свою вину за гибель подруги. Да, именно подруги. Чтобы она не сделала, как не поступала в прошлом, в последние минуты, даже секунды жизни, Катя выбрала сторону света, добра. Она не предала.

Жизнь — сложная штука, и в то же время очень простая…

Для Виктории и Марины Катерина навсегда останется живой. Они будут её помнить. Память — её не отпустишь, она дорога им, и нужна, и скорее радует — зачем её отпускать?

Есть ещё и боль, и надо бы её отпустить. Боль от чувства вины. Боль от того, что Виктория понимает, что хотела ей так много сказать и не сказала. Могла дать где-то больше любви, внимания, чем-то больше порадовать, а не сделала…

Но сегодня, девушки, словно с ней прощались по-настоящему, отпускали Катерину.

Они плакали и с души, будто уходила тяжесть, принося облегчение и оставляя только хорошие воспоминания.

Они будут жить дальше со светлыми воспоминаниями о Катерине.

Мама Катерины и её младшая сестрёнка не были оставлены на произвол судьбы. По просьбе Виктории, Демид открыл счёт в банке на их имя и положил довольно крупную сумму, чтобы они ни в чём не нуждались, а Света, сестрёнка Кати, в будущем смогла учиться в престижном ВУЗе.

Кто-то посчитает это откупом, кто усмехнётся, кто-то покивает головой в знак того, что сделан правильный поступок. Викторию не интересует чужое мнение, так велело сердце. Но не смотря на это, Катерину не вернёшь, и никакие материальные блага мира не смогут заглушить боль и скорбь матери…

Жизнь и смерть идут рядом, рука об руку. Понимание того, что не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, даёт шанс полнее прожить свою жизнь.

Виктория чувствует, что больше горя не осталось. Только тонкая, светлая печаль и океан любви… И большая ценность того, что она жива, её ещё не рождённые дети, её мама и Демид. И огромное желание жить дальше!

Глава 15

— Мне очень нравятся вот эти кресла именно такого сливочного оттенка в сочетании с тёмным деревом, но я не уверена, будут ли они достаточно практичны… — рассуждала Виктория вслух осматривая привезённые кресла. Оказалось, что она по ошибке заказала три вида кресел!

Беременность порой творит чудеса, так как она не помнит, как делала дополнительный заказ, но увы, электронная почта сохранила исходящие письма…

Виктория вздохнула.

Оставались буквально последние штрихи.

Ремонт и реконструкция особняка завершены. Всё отмыто и начищено до блеска. Новая мебель и аксессуары заняли свои места, кроме четырёх несчастных кресел для парадной гостиной!

Виктория маялась и не могла выбрать, какие же оставить. На помощь были приглашены Всеволод и Марина.

Демида ожидал сюрприз. Виктория до последнего не позволяла ему являться в особняк. И именно сегодня он увидит результат её работы. Она чувствовала небольшой мандраж, но и приятное предвкушение от его реакции и эмоций, когда он всё увидит.

— Передвиньте сюда. Два кресла винного цвета поставьте возле камина, а эти бежевые напротив дивана. — Виктория попросила рабочих расставить кресла по-другому и задумчиво рассматривала полученную композицию. — А куда девать ещё два зелёных ума не приложу…

— Классно! — искренне восхитилась Марина. — Мне особенно нравится, когда кресла разные. Оставь все шесть. Гостиная огромная! Но если тебя беспокоит вопрос практичности, то можно заказать кожаную обивку вместо бархатной. Поменяешь эти кресла на новые.

— Нет, ни за что! — мотнула головой девушка. — Кожа уместна в мужском кабинете, клубах или холостяцкой берлоге. Кроме того, она нарушит восточный колорит комнаты.

Марина, привыкшая к категоричным суждениям подруги, сохраняла полную безмятежность.

Всеволод, доведённый беременными капризами Виктории, тактично решил промолчать. Он ещё помнил, что спорить или высказывать какие-либо идеи беременной женщине очень чревато не сохранить собственные нервные клетки.

— Что ж, в этом доме есть и другие комнаты, где вы можете расслабиться, не рискуя при этом испачкать мебель, — сказала Марина добродушно. — Но мне кажется, что гостиная тоже должна быть строгой. Тем более она получилась такой… мужской что-ли… Ты ведь понимаешь, о чём я говорю? Шкура тигра или зебры, брошенная на пол, или медвежья — вот что выдаёт присутствие мужчины, охотника и добытчика. Дух джунглей, надо полагать, не чужд Демиду, тем более, что он одобрил этих дурацких слонов на шторах.

Виктория в отчаянии возвела к небу глаза.

Опять слоны! Что они все к ним так привязались?

— И ты мне сейчас говоришь об этом! Я сыта по горло хлопотами с дверью и с трудом достала эти шторы! Кроме того, если не ошибаюсь, тигры занесены в Красную книгу. Мне жалко несчастных зверей! Да и Мао вряд ли обрадуется шкурам «сородичей».

— Если и я не ошибаюсь, то зебры ещё не стали редкостью, и Мао наверняка этим шкуркам не расстроится.

— Что ты привязалась к этим зебрам?

— А ты мне голову заморочила своими дверями, — парировала Марина, которая тоже начала заводиться.

Всеволод прикрыл лицо рукой.

Две беременные женщины — это просто кошмар!

Скорее бы приехали Павел и Демид, и угомонили своих невест!

Виктория рассержено взглянула на подругу и вдруг весело рассмеялась.

— Извини, Марин! Конечно же, ты права. В отделке комнаты должно присутствовать мужское начало, и кремовая обивка сюда просто-напросто не подходит. И ты кое в чём не права — в этой комнате мужское начало символизирует антуриум, который стоит в декоративных кадках по бокам от входа в гостиную.

Марина лишь вздохнула.

Виктория повернулась к хмурым рабочим и сказала:

— Оставьте два винного оттенка кресла возле камина, эти бархатные зелёные напротив дивана, а кремовые отнесите в деревянную гостевую комнату. Всеволод покажешь?

Он облегчённо кивнул. Ему скорее хотелось сбежать от неуравновешенных двух дамочек.

— Почему бы тебе не спросить мнение у Демида? — спросила Марина.

Виктория вздохнула.

— Ещё на первых порах я пыталась. Но что делать, если Дем, при всех своих талантах и достоинствах, совсем не художник и не дизайнер? — И она подкинула в камин несколько поленьев, наслаждаясь ревущим звуком огня и треском горящего дерева.

— Мужчины есть мужчины! — лаконично констатировала подруга и неожиданно добавила: — Паша жаловался, что в присутствии Демида все абсолютно любую информацию улавливают на лету, ему же порой, дважды приходилось что-то кому-то объяснять и вталкивать.

Виктория хмыкнула и присела рядом с подругой на удобный диван.

— Можно подумать, будто я не видела этого собственными глазами! — усмехнулась она. — Люди или его боятся, что решают сразу всё понять и сделать как надо, или Демид просто умеет правильно говорить и внушать нужное. А может и то, и другое одновременно. В любом случае, он больше не стесняется себя и не обращает внимания на реакцию людей.